web-сайт
            Сергея Жилина
                                                      г. Ижевск
  
  Авторская песня...
  Проекты
  Поэзия
  Архив...

Над вечным покоем

     Сам не знаю, что это такое…
     Я не верю вечности покоя!
                         Николай Рубцов

     Веками и тысячелетиями формировалось особое почтительно-уважительное отношение к смерти, к культу умерших предков. Но, видимо, в двадцатом веке с его войнами, лагерями, новыми видами орудий убийства смерть человеческая перестала вызывать волнение, страх и почтение. Рухнуло и уважение к местам последнего успокоения людей. Я вполне могу понять некоторую долю цинизма, присутствующую в профессиях археолога и врача, — здесь смерть служит науке. Но ведь в 1930-60-е годы уничтожались целые кладбища. Я сам в толпе любопытствующих пацанов частенько бывал на строительстве Ледового дворца, видел черепа и истлевшие гробы тех, кто жил в этом городе задолго до меня. В 1990-е годы с кладбищенских могил тащилось все, что можно было сдать в скупку цветного металла. Совсем не так давно сняли звезды на аллее героев возле здания Арсенала, изувечили памятник на могиле ижевского конструктора-оружейника Е.Ф. Драгунова… Список святотатств можно продолжать долго. И уже горькой иронией пронизана для меня пушкинская «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам».

Час воли Божией

     Как бы хорошо было, если б люди не умирали! Знай живи себе, радуйся жизни. Веками мечтал об этом человек, не одна сказка и легенда рассказывали о побежденной смерти. Удмуртский народ — не исключение, на этой земле также рассказывали историю о том, «как смерть попалась в ловушку».
     Только приготовил старик себе ладный крепкий гроб, полюбоваться на свою работу толком не успел, а смерть уже тут. Да ведь хитер человек, обманом заманил старик ее в гроб, быстро заколотил его гвоздями, а домовину припрятал на чердаке. И год, и два, и три не умирают люди: ни голод, ни холод, ни болезни не могут их в могилу свести.
     Да только и старику уже прискучило жить, дряхлым совсем стал — какая уж тут радость от жизни? Вот и не выдержал он такой маеты, открыл гроб, где смерть и сама чуть смерть не приняла. Пошла тут костлявая косить людей — что ни день, то похороны. И кто знает, не выпусти ее старик, может, и жили бы люди долго-долго. Да вот только вопрос: были бы они от этого счастливы?
     Подобную легенду рассказывали и русские. Не всегда смерть имела страшный вид скелета с косой. Была она когда-то девицей-красавицей. А виноват в том, что смерть изменилась, один хитрый человек, много раз обманывавший свою смерть. Однажды он, как и старик-удмурт, сумел заманить смерть в гроб и закопал его в землю. Сто лет там прожила смерть, и никто в это время на белом свете не умирал. Да только все равно вызволилась она, голодная, исхудалая, страшная, да как пошла косить по свету. Так с тех пор и ходит она по земле в своем страшном виде.
     И все-таки бывали и на удмуртской земле долгожители. В былые времена голод да болезни частенько до срока сводили человека в могилу, потому о людях, чей возраст переваливал за 100 лет, также рассказывали легенды. Да и как не рассказывать о таком чуде дивном, коль жена мастерового Воткинского завода Сарапульского уезда Мавра Федотова Соломенникова прожила 120 лет. Еще более удивителен другой случай: жена мастерового Ижевского завода Ирина Иванова Чабукова дожила до 140 лет. Было это все в середине XIX века. «Памятная книжка Вятской губернии на 1907 год» сообщила: «25 июня 1906 года скончался от старости крестьянин Сарапульской волости, деревни Лорисовой, Леонтий Ларионович Белов 108 лет от роду. Будучи уже столетним старцем, он ходил на полевые работы. Покойный пользовался завидным здоровьем, но в последнее время жаловался на слабость ног…» Уж не знаю, надо ли обманывать свою смерть, но вот оттянуть ее приход, как видим, кое у кого и вправду получается.

Третья свадьба

     Удмурты панически боялись мертвых тел. В этом нет ничего удивительного, ибо еще Герцен и Салтыков-Щедрин описывали, как на этом наживалось полицейское и гражданское начальство. С мертвого тела началось и известное когда-то всей России Мултанское дело. Многие бывающие в Вятской губернии и описывавшие удмуртские нравы и обычаи, отмечая понятливость, трудолюбие, зажиточность и гостеприимность среди «природных свойств вотяка», подчеркивали, что «в остальном он упрям и горяч до того, что способен убить противника; ярость его заходит так далеко, что он готов лишить себя жизни в доме соседа, лишь бы навлечь на него тяжелое следствие» (цитата из И.Ф. Эрдмана).
     Удмурты верили, что мертвые предки могут как оказать сверхъестественную помощь, так и навредить человеку. Мертвые в их представлении и за гробом ведут такую же жизнь, как и тогда, когда были живыми. И тем не менее только после смерти они приобретают сверхъестественные способности, потому и всячески их ублажают, готовят специальное угощение. «В могилу с покойником опускают котел, кочедык для плетения лаптей, топор, трубку с табаком, перемену белья и другие вещи; в гроб вливается кумышка. В последнее время детей, умерших во время учения в школе, стали снабжать книгами» (цитата из П.Н. Луппова). К предкам-покойникам удмурт обращался с молитвами и подношениями, просил, чтобы они берегли скотину и лошадей, дали детям здоровья.
     Удмурты считали, что жизнь человеческая включает в себя три свадьбы. Рождаясь на свет, человек «как бы обручается с ним. Вторая свадьба настоящая, когда человек обручается со своим суженым. Смерть — это «свадьба умершего», мертвый навсегда обручается с землею» (В.Е. Владыкин). Так что культ предков-покойников был очень значим на удмуртской земле.

В неведомый мир

     Русские верования о смерти и умерших отражены уже в пословицах, поговорках, приметах. «О покойнике худа не молви», «На покойника врать, что на Бога клепать», «Родным не надо нести покойника, чтобы не подумали, что они рады смерти его».
     Покойника выносят ногами вперед, чтобы он не смог вернуться в дом. Ни в коем случае нельзя мерку для гроба снимать с живого человека. Рассказали мне одну историю, произошедшую а Ижевске еще в конце 50-х годов. Умер директор одного из ижевских заводов. Когда заказывали гроб, столяр поинтересовался у сына длиной домовины. «Да мы с отцом одного роста!» По нему и прикинули длину гроба. И что ж, из того дома враз выносили двоих покойников — сын умер в ту же ночь: совершенно неожиданно отказало сердце.
     В Вятской губернии не только удмурты, но и русские старались похоронить умершего побыстрее, «пока черт не завладел им». Если же нечистый завладеет мертвецом, то постоянно будет в его облике возвращаться в дом, тревожить живых. Русские крестьяне, как и удмурты, были убеждены, что после смерти начинается другая форма существования, потому и клали в гроб и деньги, и смену белья, и пару лаптей, бывало, даже наделяли покойника водкой, а то и окошечки делали в домовине.
     Русский человек разделял смерть на «легкую» и «нехорошую». «Легкая» — когда человек умрет, недолго похворав. Считалось, хорошо умереть в Пасху, в Рождество. «Нехорошая» смерть — неестественная, скоропостижная (без напутствования). Самоубийцы, опойцы, случайно погибшие или не погребенные не находят успокоения, бродят возле места своей гибели — так считали в Вятской губернии. Самоубийцы часто являются живым во сне. А вот смерть от грозы считалась всегда самой легкой и счастливой: убитый молнией всегда праведен, потому что невинно пострадал из-за спрятавшегося в него беса. Широко распространено было и поверье, по которому все покойники-солдаты стоят на часах у дверей рая или ада.

А на кладбище все спокойненько?

     Будь моя воля, я бы этих солдат ставил охранять кладбища и древние могильники. А то ведь в каждом городе Удмуртии, в каждом райцентре вам расскажут, как разрушали места успокоения предков. Не все, конечно, сумели уничтожить. Я и сам однажды в одной из статей ошибочно написал о разрушенном Нагорном кладбище в Воткинске, совершенно забыв, что бродил по нему лет шесть назад. Да ведь от него и осталась-то небольшая часть. Сегодня остаток этого кладбища объявлен памятником истории и культуры г. Воткинска. Это вполне естественно, коль здесь успокоились суворовские ветераны, участники Отечественной войны 1812 года, заводские мастеровые и многие другие славные люди.
     В Воткинске сумели сохранить часть своей кладбищенской истории. Зато в Каракулино, Вавоже, Дебесах от старых кладбищ и следа не осталось. Несколько лет назад памятник с могилы каракулинского купца И.Ф. Ведерникова случайно обнаружили в деревне Котово. Теперь он стоит в дворе купеческого дома, где ныне разместился музей. Говорят, в Вавоже древние бабки еще помнят, где был похоронен священник Михаил Елабужский — человек, знавший несколько языков, ведший на удмуртском церковные службы, автор этнографических трудов. В Дебесах на месте кладбища выстроили клуб и райисполком, так что, проходя по центру села, дебесцы поневоле топчут чьи-то могилы. Одна из дебесских жительниц рассказывала: «В советское время на месте кладбища стали дома ставить. На огороде нашем мы глубоко картошку и овощи не садим, потому что как копнешь глубже — кости разные выходят. А однажды, когда огород мой на лошади пахали, она в яму провалилась. Глубина ее около полуметра была. Не знаю, что там было, только нельзя эти ямы копать».
     Кстати, когда в Дебесах стали закладывать фундамент РДК, то вырыли девять солдатских могил. Вскрыв гробы, обнаружили истлевшие кости и тут же рассыпающееся солдатское обмундирование. Форма, говорят, была белогвардейской.
     Вот так и живем — сами покоя не знаем и мертвым его не даем. В родительские дни по старинке еще отправляемся навестить могилы предков. Да вот только, поминая их, все чаще распеваем пьяные песни на неухоженном кладбище.

Сайты друзей:

Сайт Льва Роднова

Усадьба художников Сведомских (Славянский Двор)
на главную
гостевая книга
zhilin-izhevsk@narod.ru
Hosted by uCoz