Под знаком гражданской войны

Октябрьский переворот 1917 года и последовавшая за ним гражданская война основательно подорвали интерес не только к истории Отечества, но, в первую очередь, к истории своего рода, своей семьи. Иные родственные связи попросту становились опасными: не дай Бог, ежели среди родственников обнаружатся белоэмигранты, бывшие офицеры, дворяне, священники… Все вдруг враз оказались выходцами из рабочих и крестьян. Зато нынче, куда ни взгляни, одна “голубая кровь”, правда, с плебейскими замашками. Людей в этом упрекнуть трудно, они всегда “хочут” как лучше, а что получается “как всегда”, так, однако, традиция такая!

Сейчас снова появилась мода на родословные, проявился интерес к семейной истории. А вот у Иды Федоровны Тихоновой он был всегда, хотя еще в относительно недавние годы о многом приходилось помалкивать. Да и старшие порой не особенно охотно вступали в разговоры о прошлом — берегли молодежь от печалей “многих знаний”. Тем не менее, Ида Федоровна и ее, ныне уже покойный, брат Владимир Федорович Тихоновы подготовили для младших поколений рода своеобразную семейную летопись. По доброму завидую продолжателям рода Тихоновых — другим приходится отправляться в жизненный путь с почти пустой сумой, уже в зрелом возрасте выискивая по архивам и семейным альбомам родственников крохи духовной и душевной пищи, без которой и сама жизнь бессмысленна: кто мы, что мы, от кого мы? — вопросы эти вечны.

Оружейник Фёдор Тихонов в Чите

Семья деда

Иде Федоровне Тихоновой повезло: фамилия эта у нее не только по мужу, но и наследственная, девичья. А родилась она в семье потомственных ижевских оружейников. Шутка ли: дед Георгий Иванович до революции четырьмя медалями награжден, да и при Советской власти за труд имел почетные звания, хотя сам он эту власть не шибко жаловал. Да ведь мастера — золотые руки любой власти необходимы!

Видно, и впрямь у Георгия Ивановича были золотые руки и смекалистый ум, несмотря на то, что грамотой он не владел. Не зря же именно Тихонову, помимо основной работы, доверено было обслуживать знаменитые часы на заводской башне! Во дворе его дома в Заречной части Ижевска под навесом висела точная копия этих часов, изготовленная дедовскими же руками. Примечательный эпизод, о котором в своей части воспоминаний рассказал Владимир Федорович Тихонов, сам большую часть жизни проработавший на машзаводе: как-то упала заводская труба, господа инженеры голову изломали над тем, как ее поднять, а дед их с помощниками-рабочими за одну ночь справился с задачей. На следующее утро начальник завода выходит на балкон своего дома, именуемого в Ижевске Генеральским, а труба уже на месте стоит.

А какие лодки ладил Георгий Иванович — в четыре весла и за каждым свой гребец! Лодка была важнейшим атрибутом ижевской жизни, а не просто транспортным средством: сено ли с другого берега пруда привезти, на прогулку ли компанией с граммофоном или гармошкой отправиться, белье ли полоскать подале от берега, не говоря уже о рыбалке и пикниках — как тут без лодки обойдешься!

Прост был быт и обиход обычной ижевской семьи. Будни в трудах проводили, суббота, как водится, банный день, после вся семья подолгу сиживала у самовара. А по воскресеньям многие ижевцы, устав от заводских трудов да железных в прямом смысле слова будней, за город старались выбраться. Кстати, семья деда отдыхать на лоне природы частенько выбиралась на дачу известного оружейного фабриканта Евдокимова (с кем-то из Евдокимовых дружил Георгий Иванович). А там и рыбу сетью ловили, и уху варили с дымком. За обедом спиртного — ни-ни, ни капли, дед был абсолютным трезвенником и очень набожным человеком. Про ругательства и говорить нечего: самое страшное его выражение — “собачье мясо”. Бабушка же Ефросинья Федоровна, та излишней набожностью не особенно отличалась: даже в Великий пост могла тайком от деда полакомиться в кладовке сливочным маслом. Домашнее хозяйство: корова, куры — все на ней было. А уж пироги, как и большинство ижевок, готовила она отменнейшие, и скупостью никогда не отличалась.

Вместе с многими другими ижевцами Георгий Иванович Тихонов не стал дожидаться прихода Красной армии и ушел с белыми, а ведь в годах уже был — далеко за шестьдесят перевалило оружейнику. В долгие странствия по дорогам гражданской войны отправилась с ним и семья: жена Ефросинья Федоровна, дочь Евдокия с сыном Виктором, невестка Мария Алексеевна с детьми Лидой и Владимиром. Мария Алексеевна Тихонова (урожденная Овчинникова), жена сына Георгия Ивановича и тоже оружейника — Федора Тихонова — умерла от тифа в далекой Сибири в 1919 году. Через восемь лет вдовства Федор Георгиевич женится второй раз на бывшей ижевской гимназистке, а потом учительнице Ольге Афанасьевне Романовой, а еще через несколько лет у них и родится дочь Ида.

Даже будучи беженцами, семья деда не голодала, спасали уже чуть ли не в прямом смысле слова золотые руки Георгия Ивановича. Он делал всевозможные предметы для домашнего обихода, ремонтировал часы, швейные машинки.

Первая жена умерла от тифа в 1919 году

Отец

На Марии Алексеевне Овчинниковой, дочери строительного подрядчика оружейник Федор Тихонов женился в 1912 году. Да и пора уже было — 28 лет исполнилось. Оружейную школу закончил, а значит, верный кусок хлеба есть. Поселились молодые у Овчинниковых в Куренной улице. Вскоре у них родилось один за другим двое детей: в 1913 году — дочь Лидия, в 1915-м — сын Владимир. Если Лида росла здоровым ребенком, то Володя, наоборот, часто болел. Как-то врач обмолвился: “Коль до 16-ти лет не умрет, то жить будет долго”. Так и вышло, Владимир Федорович прожил 90 лет, сохранив ясную память о многих давних событиях.

Перед самой революцией Федора Тихонова призвали в армию, служил он, как и водилось у ижевцев, по оружейной части. В гражданскую оказался в армии Колчака. Вот эту фотографию, судя по надписи на паспарту, заказал он в Чите. Вполне возможно, что со своей первой женой в Сибири оружейник все-таки увиделся, по крайней мере, на совместной фотографии Федор Тихонов в той же самой форме.

После возвращения в Ижевск Тихонова немало потаскали по допросам, выясняя, чем он у Колчака занимался — все не верили, что был простым оружейником, ремонтировал оружие. Неожиданно спасла читинская фотография, как ни вглядывались “товарищи — чекисты”, все у человека в форме чистые погоны, значит, не офицер белогвардейский! На заводе работать ему все-таки разрешили, сказывалась огромная нехватка квалифицированных кадров — тысячи специалистов после окончания гражданской войны в Ижевск не вернулись. Тем не менее, в чекистском списке всех вернувшихся из белой армии и работающих на ижевских заводах значилось: “Тихонов Федор Георгиевич, ижев.; русск.; ст. кон. мастер артприемки с 22 г.; Коллежский регистратор старой и колчаковской армии; личность враждебная советской власти; происходит из зажиточных”.

Эту “враждебность” Федору Тихонову потом не раз еще припомнят. После смерти жены и возвращения в Ижевск он с детьми остался жить у Овчинниковых. Рядом со своим домом подрядчик перед войной выстроил еще один для сына Николая, тот был эсером и погиб в гражданскую. Потеряв и сына, и дочь, не зажился и сам Алексей Иванович Овчинников. Новый дом новая же власть конфисковала, поселив в ней известного профсоюзного деятеля местного значения. С его женой у красавца-вдовца и случился роман. И все бы ничего, дело молодое, а профсоюзный деятель старый, да встретил Федор Тихонов работавшую уже в отделе контроля Олечку Романову. Как честный человек, соседке он сказал “прости-прощай”, но отвергнутая любовь на многие годы затаила обиду, стала досаждать сопернице оскорбительными письмами.

А тут и новое действующее лицо той давней трагедии выходит на сцену: младший брат Тихонова — Аким. Этому прямая выгода: родительский дом попадал под снос, а так, глядишь, и делиться ни с кем не надо будет! Они вдвоем и состряпали донос, а уж бывшего колчаковца не арестовать — для органов грех большой!

С Акимом Тихоновым все не так просто и ясно. Работая в архиве, Ида Федоровна обнаружила документ 1921 года, свидетельствующий, что в гражданскую войну Аким Тихонов состоял на службе в одном из подразделений белых, отличающемся особой жестокостью. Однако, поскольку сам он в расправах не участвовал, то дали ему всего лишь 20 лет тюрьмы, т. е. на свободу он должен был выйти в 1941 году. Вот только в заключении Аким Тихонов, похоже, и дня не провел — никто из родственников про суд и не слышал. И вдруг с таким обвинением за спиной идти в органы с доносом!

По нынешним временам те претензии власти попросту смешны: в 1924 году в присутствии жены профсоюзного деятеля Федор Георгиевич плохо отозвался об одном из руководителей Советского государства, в 1926-м при брате хвалил одного из “врагов народа”, в 1933-м похаял механизацию сельского хозяйства… Но когда Федора Тихонова арестовали в 1939 году, было ему не до смеха, разом он как-то сдал и поседел.

И вот тут-то его жена Ольга-Олечка, певунья и хлопотунья, доказала, что может сделать любящая ижевка. Наверное ей повезло, да ведь известно: под лежачий камень… Она пригласила московского адвоката, показала ему сохраненные (как чувствовала!) оскорбительные письма соседки. Интересы брата и так были всем видны. Да и естественный вопрос у суда возник: что же это доносчики столько лет молчали о преступлении? И ведь чудо произошло — вытащили жена с адвокатом человека из тюрьмы, суд оправдал Федора Тихонова. Вышел он на свободу 14 января 1940 года, отсидев всего два месяца, вот только был это уже совсем другой человек. Ида Федоровна вспоминает: “До 1939 года отец был высоким, стройным красавцем — великолепные черные усы, густые черные волосы. Когда он приходил за мной в детский сад, все дети сбегались на него смотреть, уж очень он походил на Сталина по тогдашним портретам вождя… Вернулся отец домой из тюрьмы абсолютно седым. Ни одного черного волоса ни на голове, ни в усах”.

Уже незадолго до пенсии Федор Георгиевич ушел из завода, не стерпев грубости кого-то из начальников. Стал Тихонов работать часовым мастером в крохотном домике-будке на Красногеройской, в его подчинении было несколько часовщиков. Да и сам он почитался одним из лучших мастеров города. Наверное, самому Федору Георгиевичу, молчуну по натуре, по душе была эта работа. Время, оно, брат, все лечит, если, конечно, стрелки часов не показывают гражданскую войну.

Ижевский оружейник Фёдор Тихонов. 25 марта 1905 года.

Благодарю за помощь в подготовке статьи И.Ф. Тихонову.

Использованы также материалы ЦГА УР