web-сайт
            Сергея Жилина
                                                      г. Ижевск
  
  Авторская песня...
  Проекты
  Поэзия
  Архив...

Лесные встречи

     Опять прокричала сова.
     — Вот раскричалась! — поежился Генка. — Не надоело ей.
     — Еще бывает, леший так кричит, — сказал Жердяй.
     Генка заворочался в сене и засмеялся.
     — Вот-вот, ты еще сегодня про леших не рассказывал.

А. Рыбаков «Бронзовая птица»

На холме

     Уж такое это место — лес, что всякий человек в нем настороже держится. Зверь ли мелькнет меж стволов, птица ли взлетит из-под ног — вздрагивает и обмирает сердце грибника или ягодника. А при встрече с другим человеком не столько в лукошко его смотришь, сколько в глаза — к добру ли? И то, в местах наших лесных про чащобную нечисть страсть сколько рассказывают. Не успеешь отчураться да молитвой от лесного хозяина оборониться, закружит он тебя по своим владениям. И окажется потом, что в трех соснах заплутал.
     Особенно любит леший подшутить над выпившим человеком. Возле деревни Дзилья, что в Дебесском районе, странное место есть — холм Пуртывыр (состоит из двух слов «котел» и «холм»). Пуртывыр и вправду напоминает перевернутый котел. Вот уж где нечистая сила водит человека. Торопился однажды мужичок деревенский после зарплаты домой да и рискнул напрямую через лесок, через холм путь сократить. И сократил на свою голову — вот она, деревня, вроде бы рядом, чувствует он ее, а выйти к ней ну никак не получается. А тут и сумерки пали, ночь постепенно опустилась. Наконец наткнулся мужичок на стог сена возле леска да и уснул в нем. Просыпается он утром, а стог совершенно по другую сторону речушки расположен. А уж ее-то он точно не переходил. Впрочем, ухмыляются деревенские и поныне, чего после получки не бывает — тут и без лешего немудрено заблудиться.

Лесные хозяева

     Да разве один только леший проказит в лесу! Перед Покровом погуляет лесной хозяин в полную силу, наломает вволю деревьев, навырывает с корнем кустов, разгонит зверье по норам да и утихомирится до весны. Вот тогда в лесу полное раздолье для Ауки — этот не спит ни зимой, ни летом. Кричи спутникам своим: «Ау-у!» — все равно отзыв не с той стороны придет. И этот любит людям головы морочить.
     Навыдумывал русский человек всякой лесной нечисти: на ягодных местах, особенно на клюкве да бруснике, боли-бошка обитает; грибами ведают маленькие старички-боровики; по осени хороводы водят лесавки — дед и бабка лешего, а предводительствует ими старый слепой дух Листин. Полюбили глухие чащобы, болотные леса и черти, у них это тоже заветные места.
     Лесные верования возникли на заре развития человечества, а потому и имеют явное сходство у разных народов. Удмуртский Нюлэсмурт, как и русский леший, тоже бывает ростом с самое высокое дерево. Именно он разрешает зверью залечь в норы, решает, одарить ли охотника добычей, а то и посмеется над ним. Частенько Нюлэсмурт заманивает в лес молодых парней или детей. Почти всегда встречи эти заканчиваются трагически. Рассказывают, что одного паренька из деревни Старый Кыч, что на Тыловайской дороге, сманил Нюлэсмурт и оставил у себя жить. Работал он на лесного хозяина, а взамен получил хлеб, ягоды, молоко. Как-то раз послал его Нюлэсмурт подоить корову. Удивился паренек: «Да это ж лось!» — «Это наша корова», — услышал в ответ. Парнишка, недолго думая, нырнул в ближайший лог и — дёру. Поплутал, конечно, изрядно, пока до деревни добрался. И жить бы ему вроде, молодому совсем, да несчастный случай с ним приключился. Народ поговаривал, что таки отомстил ему лесной хозяин за самовольный уход.
     И все-таки не всегда встреча с Нюлэсмуртом заканчивалась трагедией. Не одну историю слышал я о том, как, бывало, спасал он заблудившихся детей. В одной из лесных деревенек потерялся пятилетний мальчик. Неделю его искали, а все никаких следов не нашли. Родители уже отчаялись сына увидеть, да вдруг случайно на лесной опушке на него наткнулись их соседи. Судя по довольному, веселому виду мальчика, уж неделю он точно не голодал. Не оставил его лесной хозяин, кормил хлебом, молоком, ягодами, а затем вывел из леса, предупредив напоследок, чтобы не болтал.
     Разным, порой непредсказуемым бывает Нюлэсмурт, а также другие хозяева удмуртского леса — Нюлэснюня (лесной батюшка), Нюлэссутись (хранитель). Зато иные лесные духи обычно агрессивны по отношению к человеку. Очень любит пугать людей Палэсмурт — одноногий, однорукий и одноглазый (пал — с удмуртского половина). Кузь-Пинемурт — человек с длинными зубами — так и вообще питается человеческим мясом. Так что немудрено, что удмурты, живя среди глухих чащ, побаивались своих лесных духов и сотворили про них немало легенд.

«Я уеду из этой деревни…»

     Огромное количество небольших деревень в 50-70-е годы ХХ века оказались неперспективными. Обитатели их переехали кто на центральную усадьбу колхоза, кто в райцентр, а то и подале. Старики зачастую доживали свой век уже без радио и электричества. На картах кое-где и ныне можно увидеть названия этих деревенек с пометкой «бывш». Это значит, что еще сохранились где руины развалившегося дома, где остатки фундамента. Ну а если уж повезет, то найдется и более или менее целый дом — временное пристанище для рыбаков или охотников.
     Вот уж где лесная нежить над вами подшутит, коль неправильно себя поведете. В одну из таких «бывших» деревенек, на родину моего друга мы и отправились. Много в тех местах ходило легенд о Белом человеке, что жил в Черном лесу (Сьоднюлэс). Ох как радовался он, когда окрестные деревни начали умирать, разрушаться. Под вечер выходил Белый человек на вершину холма Нимшур-йыл, поросшую можжевельником, и прыгал там, исполняя дикие танцы от радости, что уходят люди из его владений, один он тут хозяином остается.
     Как раз на этом холме и ночевали мы с другом. В июньском воздухе звенели комариные тучи, огромная луна нависла над Черным лесом, и, конечно, уж никак не до сна было нам. Навалишь в костер травы, чтобы дым погуще шел, отгонял комаров, и снова слушаешь старинные были вперемешку с небылью.
     Страшно, мрачно в Черном лесу, а деваться некуда, приходилось окрестным жителям частенько там бывать. Вот и поехал как-то один крестьянин туда за дровами. Повалил он несколько деревьев, обрубил сучья, распилил на бревна. Осталось их на телегу уложить, да лошадь что-то забеспокоилась. Кое-как управился он с бревнами — сложил, связал, а чуткая скотина все не успокаивается. Тут и сам удмурт забеспокоился: не дай Бог, волки или медведь где-то рядом! Оглянулся он, а за спиной его огромный, под три метра, человек, весь шерстью белой покрытый. Взвизгнул крестьянин, кулем на уложенные дрова повалился, хлестнул лошаденку, а та уж понесла во всю прыть. В себя он уж дома только пришел. Да ведь не случайно говорят, что встреча с нечистью редко когда добром заканчивается — чахнуть с тех пор крестьянин стал, полгода всего и протянул.
     Надолго запомнился мне Черный лес. А неподалеку от него еще один странный лес находится — Чокмор называется. Когда-то рядом с ним жил человек по имени Чокмор. Занимался он скорее всего печным делом. Говорили мне, будто Чокмор — это особый молоток, которым удмуртские печники пользуются. Побаиваются ходить в этот лес окрестные жители, хотя вроде бы ничего страшного в нем не случалось. Чокмор как бы изолирован от внешнего мира, живет по своим древним законам, потому и чувствует себя человек в нем маленьким и никчемным. Я бы лес этот с толкиеновской Древлепущей сравнил. А вот из леса, что напротив Чокмора высится, иногда раздается какое-то странное торжественное пение, только явно не церковное. Плохая примета — услышать его. Колхозный бригадир как-то в Троицу его и услышал. Еще с утра он принаряженным по деревне гулял, а к вечеру беднягу уже из петли вытащили.
     Только не все так мрачно в нашей лесной Удмуртии. Вспомните-ка, сколько здесь лесов чистых, светлых, звонких, где чуть ли не «под каждой березой — гриб, подберезовик и под каждой осиной — гриб, подосиновик…»

Давным-давно

     Леса наши не менее исторические места, нежели города и села. Среди удмуртских лесов протянулась государева дорога — старый Сибирский тракт. О славном времени правления Александра I еще кое-где напоминают старые березы, посаженные по его указу. О старом дубе, что возле села Пышкет в Юкаменском районе, ходит легенда, будто посадили его каторжане, которых гнали в Сибирь. В лесах Сарапульского уезда укрывался и легендарный удмуртский разбойник Камит Усманов:
     На солнце переливаются
     Синие зубцы дальнего леса.
     Посреди этого леса -
     Круглые луга.
     Посреди этих лугов -
     Развесистый вяз,
     Под этим вязом
     Жил Камит.
     И совсем не случайно жизнь разбойничья в удмуртском фольклоре ассоциировалась прежде всего с лесом — «словно зеленый клен мой стан», «руки как сосновые ветки»… Из молодого лесного клена, вырванного вместе с корнем, изготовил себе лук легендарный удмуртский батыр Эш-Тэрек. Сохранила народная память воспоминания о священной книге на бересте, в которой пусами были записаны древние законы, молитвы и обряды.
     Для удмурта, выросшего среди лесов, деревья всегда были как живые существа. Без важной причины он ни за что бы не поднял на них топор. И совсем не случайно места для молений удмурты выбирали в священных рощах-кереметях. Еще несколько десятков лет назад на Карлутке, в районе современного Буммаша, стояла огромная сосна, которой прежде поклонялись удмурты. Дерево это до сих пор помнят и рассказывают о нем многие пожилые люди. В начале ХХ века у деревни Пирогово также росла многовековая сосна, у которой проходили языческие моления. На смену язычеству пришло христианство, а затем и почти полное безбожие. А вот поди ж ты, и тогда, оказавшись в лесной чаще, человек поневоле вспоминал свои лесные верования, возникшие на заре развития человечества.

Лесная быль

     Леса наши сплошь и рядом заселены волшебными существами. Только сдается мне, что и без них лес был бы волшебным миром, о котором немало легенд сложено. Много порассказывала мне об этом старая травница бабушка Анна, встреченная неподалеку от Чепцы. С удивлением услышал я, что в ночь на Ивана Купалу деревья способны переходить с одного места на другое и даже разговаривать друг с другом. Особым, благословенным деревом считается береза, когда-то укрывшая Богородицу и Христа от непогоды, а Параскеву-Пятницу от нечистого. Лист на осине вечно дрожит оттого, что именно на ней повесился Иуда. Без осинового кола никак не обойтись в схватке с упырем. Рябина — дерево мстительное — недолго проживет тот, кто ее срубит. Кстати, удмурты в новом доме развешивали ветви рябины для защиты его от колдовской порчи, а себя от происков домового (по-удмуртски «корка-мурт»).
     Ну а уж про травы бабушка Анка знала, наверное, все. Колюка и Адамова голова, по преданию, придают необыкновенную меткость охотничьему ружью. Трава блекота куда как хороша для рыбаков, поскольку делает рыб ручными. Чертополох, вполне естественно, вызывает переполох среди нечистой силы. Разрыв-трава — та больше для «домушников» и «медвежатников» подходит. Дягиль и от порчи спасет, и любви человеческой добавит. От ведьм охраняет двор и дом веточка полыни. Так что каждое дерево, каждое растение по-своему значимы в судьбе человека, а в приметах и легендах, связанных с лесом, отражена вся его мифологическая история. Вот только вглядеться надо в окружающий мир, вслушаться в него. Тогда и поведает Удмуртия свою лесную быль вперемешку с небылью.

Сайты друзей:

Сайт Льва Роднова

Усадьба художников Сведомских (Славянский Двор)
на главную
гостевая книга
zhilin-izhevsk@narod.ru
Hosted by uCoz