web-сайт
            Сергея Жилина
                                                      г. Ижевск
  
  Авторская песня...
  Проекты
  Поэзия
  Архив...

Человек с ружьём

     Охотничий сезон в разгаре: гремят выстрелы по озерам и лесам, неутомимое охотничье племя каждый погожий выходной денек старается использовать. Кто-то хмыкнет саркастически, кто-то иначе как убийством охоту и не назовет. Видит Бог, напрасно! Страсть эта зародилась еще на заре человечества, с развитием животноводства и полеводства не в каждой душе она исчезла. Сколько верст, бывает, прошагает охотник, а добычи то и не видно. Ладно, если погодка хороша. Да и не дешевое нынче удовольствие — охота, впрочем, это еще в словаре Даля отмечено: охоту держать — дом разорять. Только ведь давно известно: она же пуще неволи.
     Приходилось мне несколько раз присутствовать на открытии охотничьего сезона. Иначе как праздником это и не назовешь, на лицах нетерпение. А сколько рассказов об удачах и неудачах прошлых лет поведают охотники. И уж даже совсем непьющие в крепкий чай плеснут капельку чего-нибудь покрепче: «Ну, с полем!» Да и те, кто любители этого дела, не позволят себе праздник испортить. Любой знает: на охоте пить — или себя, или другого погубить. Но вот пока заря еще и не начиналась, под осенний звездопад, у костра, в компании увлеченных одной страстью людей грех не выпить пару глотков за удачу. И сразу разговор оживленнее становится.

Отстающих нет

     Многое изменилось на территории современной Удмуртии за годы, века и тысячелетия. Подумать только, что этак десять тысяч лет назад здесь бродили мамонты, шерстистые носороги, проносились большерогие олени. То потепление, то похолодание изменили постепенно удмуртский ландшафт, что привело в свою очередь к отсутствию корма для огромных животных. До сих пор их кости находят в земле, особенно часто они встречаются при осыпании обрывистых берегов рек и оврагов.
     Кости мамонта и первобытного быка в разное время находили в урочище Круглыш, что в Вавожском районе. В Можгинском районе в деревне Нижние Ключи копали мужики колодец и на глубине около девяти метров обнаружили бедренную кость и зуб мамонта. Подобные находки встречались и в Каракулинском, и во многих других районах Удмуртии. Так что и в нашей Вятской губернии, в ее удмуртских уездах не отстали по части древних обитателей первобытных просторов Земли. Все как в повести Анатолия Рыбакова «Бронзовая птица»: «Генка оказался прав. Первое, что они увидели при входе в музей, были именно бивни мамонта. Изогнутые, желтоватые, они украшали маленький вестибюль музея, свидетельствуя, что и эта губерния не отстала от других по части мамонтов».

Прирожденные охотники

     Удмурты издревле были прекрасными охотниками, о чем свидетельствовали многие путешественники: «… Охотятся на бобров и горностаев и превосходных белок. А идут от них чрезвычайно хорошие шкурки бобров». Строки эти написал арабский путешественник Абу Хамид ал-Гарнати, побывавший в XII веке в Волжской Булгарии. Поручик Генштаба Коведяев, готовивший в середине девятнадцатого века материалы для «Военно-статистического обозрения Российской империи», также подтверждает, что удмурты не изменили своей страсти: «Стрельба птиц составляет исключительное занятие вотяков и черемис. Дичь сбывают на торжках и базарах, а также ее отвозят в Казань для вольной продажи. Цены на звериные шкуры и птиц весьма умеренные…»
     В конце девятнадцатого века смотритель уездного училища г. Сарапула В.С. Кошурников в своей работе «Быт вотяков Сарапульского уезда Вятской губернии» (Казань, 1879) так описал удмуртского охотника: «Вотяк идет с вами рядом, и вы не слышите его шагов; он идет в камыше вровень с камышом, в траве — с травой. Едва он завидел в траве птицу, как вдруг обратился в немой столб, склонился тихо к траве и пополз, как кошка. Сначала еще видишь, как по направлению его следов склоняется травка по травке, но потом исчез и этот след присутствия живой души — до тех пор, пока не услышится вдали глухой звук его пищали и падения убитой птицы».
     Но не у каждого удмуртского охотника была и дедовская пищаль, тем более новенькое ружье ижевской фабрики Петрова. Не случайно же многие удивлялись «их искусству охотиться с такими ружьями, которые в руках непривычного человека положительно опасны».
     Очень мало за эти века менялись орудия охоты. С рогатиной и ножом на медведя ходили еще в начале двадцатого века. Пользовались различными самострелами и луками, существовало огромное количество силков и ловушек — от самых маленьких для горностая и выдры до волчьих и лосиных ям. Все эти ловушки подробно описал в своей статье «Об охоте у вотяков Вотской области» известный этнограф и литератор Г.Е. Верещагин.
     Важность охоты отразилась и на других сторонах удмуртской жизни. Не случайно совпадают в звучании два слова — деньги и белка, поскольку именно беличьей шкуркой оценивался тот или иной товар. Об этом же говорит древний удмуртский календарь, в котором есть «месяц волчьих свадеб» — февраль, «месяц, когда «поспевает» белка» — октябрь, «месяц охоты» — ноябрь… И уж, конечно, охотничья тема занимает особое место в удмуртском фольклоре.

Не страшно ничуть!

     Чем и заняться было древним мифологическим героям, коль не войной да охотой. Война и подвиги не каждый день бывают, а вот в охоте силушку молодецкую, сметливость и удачливость запросто проявить можно. Охотились чудские батыры; легендарный Идна-батыр, отказавшись от хлебопашества, одной охотой занимался. Силками ловил Идна дичь, а зверье бил самодельными стрелами из большого тугого лука. Ловким охотником был и легендарный Пазял, основатель поселения. Именно во время охоты забрел батыр в незнакомые, но очень понравившиеся ему места, где частенько охотникам в своих скитаниях приходилось встречаться с лесной нечистью, которой немало сотворил Вукузё. А лесов в ту пору ох много было! Вот и властвовали в них лесные страшилища: хозяин леса огромный тэлькузё, одноглазые, однорукие и одноногие палэсмурты, лесные люди нюлэсмурты, лесная ведьма Обыда, обитатель боров Ягпери — всех сразу и не перечислить. Немало они причинили вреда человеку, да ведь только все равно охота пуще неволи, вот и тянет охотника к себе загадочный лес.

Особый день

     С охотой и лесом связано огромное количество примет и поверий. Так и русские, и удмуртские охотники были убеждены, что в Воздвиженье (27 сентября по новому стилю) ни в коем случае нельзя ходить в лес. Этот день особенный для лесных обитателей — лешие и прочая нежить сгоняют в одно место все подвластное им зверье, делают ему смотр перед наступающей зимой.
     Отправились вот так на Воздвиженье три товарища охотиться в сосновый бор. Были у них собаки, провизии достаточно захватили с собой, места хорошо знакомые, потому и не беспокоились охотники ни о чем. Белок в том году множество было, только успевай стрелять. У каждого за плечами тяжелая ноша накопилась, пришлось настрелянных белок подвесить в мешках на сучья ели. Разбрелись охотники в разные стороны, собаки им белок находят. Вот уже и ягдташи полнехоньки, да и охотники подустали. Сошлись у знакомой всем ели, стали на ночлег устраиваться. Оборудовали мягкие постели, костер развели, а тут и сумерки пали. Хорошо охотникам у костра сидеть: перекусывают, разговаривают, странные истории да страшные сказки друг другу рассказывают. Дело к полуночи, тут-то и раздался в лесу громкий человеческий голос:
     — Это кто тут на моей дороге спать расположился?! А ну, марш отсюда!
     Перепугались мужички деревенские, вспомнили они, что в эту ночь лесной дух нюлэсмурт гонит дичь к месту, где чествуют его охотники жертвами. Отошли добытчики вместе с собаками в сторону, а костер не загасили. И странное дело, собаки ни гу-гу, жмутся к хозяевам. А мимо зверья разного скачет бессчетно: и белки, и зайцы, и других полно, иные прямо по охотникам прыгают, и все в одном направлении двигаются. Страшный же голос совсем уже неподалеку кричит, завывает, пугает до дрожи. Прошло еще немного времени, и сгинуло зверье, да и страшный голос уже вдалеке затихать стал. С тех пор охотники эти закаялись в лес под Воздвиженье ходить, а то ведь этак недолго лесного хозяина обозлить и не даст он больше богатой добычи. Случай этот, бывший с ним самим, рассказал Г.Е. Верещагину удмуртский охотник Марк более ста лет назад.

Добрый леший

     Бывает, обидится лесной дух на охотника да и попытается ему отомстить, а то и, наоборот, приветит, ночлег даст да еще и поможет, подскажет, где зверья поболее. Заблудился охотник однажды осенью. Дело уж к ночи, надо ночлег искать, а тут и огонек в чаще засветился. Стоит посреди леса огромный дом, а хозяйства рядом никакого нет. Понял охотник, что это дом нюлэсмурта, но не испугался ничуть: нюлэсмурту жертву он постоянно приносил, в лесу не жадничал. Уложил его хозяин спать на полати, а после полуночи стали в дом один за другим заявляться медведи. Спрашивает зверье у лесного хозяина, не пора ли им уже в берлоги залегать на зимнюю спячку. Каждому зверю указал нюлэсмурт свое место и те под утро покинули дом. Наутро распрощался охотник с лесным хозяином и отправился домой. Удачно он охотился в следующую зиму. Да и как иначе, коли знал прекрасно, где медведи в берлогах обосновались. С того медвежьего промысла, говорят, и разбогател. Рассказ об этом вошел и в книгу «Мифы, легенды и сказки удмуртского народа».

Лесные коллеги

     Леший — нюлэсмурт по отношению к охотнику бывает и злым, и добрым, а вот другие его лесные «коллеги» добрыми уж никогда не бывают. Таков, например, палэсмурт. Вот каким его увидел один из охотников: «Он страшный-престрашный, безобразный, как бы рассеченный пополам вдоль позвонка человек… Видал все внутренности его… Я тут обезумел от страха и остановился… Смотрит одним глазом на меня, как будто съесть меня хочет… Молчит, ничего не говорит. Собака моя и не лает. Так я стоял некоторое время, не зная, что делать. К счастью моему, по дорожке шел знакомый мужик и я давай кричать его:
     — Иван, — говорю, — Иван, иди ко мне скорее!
     Он услышал меня и пошел по направлению ко мне. Он пошел, и палэсмурта не стало. Вот какая гадина показалась! Не дай Инмар видеть таких».
     А то вдруг заявится в гости в лесную избушку дух лесного бора Ягпери. О подобном случае рассказал этнографу охотник и рыбак по имени Ядыгар. Осенью Ядыгар охотился в лесу, а по весне и летом рыбачил на Иже. Рыба ловилась хорошо, ею добытчики и сыты были. Взял как-то добытчик с собой четырнадцатилетнего напарника. Собирал мальчик в лесу сучья и хворост для костра, дядя у печурки возится. Тут-то племянник с перепуганным лицом и ринулся бежать к дому. Увидел он в лесу седого бородатого старика, напугало его это старое страшилище. Успокоил Ядыгар мальчика, а сам все о Ягпери думает. Похлебали рыболовы вкусной ушицы. Тут и вломился в двери непрошенный гость. Поздоровался он, и его за стол на уху пригласили. «Э, уха-то у вас без соли!» Достал Ягпери склянку с каким-то порошком, высыпал его в уху, и та тут пожелтела, как будто с яйцом сварена оказалась. А уж вкусной оказалась! Хлеб да соль закончили, завели разговор о рыбачестве.
     — У меня, — говорит нежданный гость, — соленой рыбы десять ведер запасено. Пожалуйте ко мне в гости.
     Боязно к Ягпери в гости идти, да кто отказаться посмеет. Зашли путники в лес, остановились у ямы. Тут Ягпери и исчез, будто его не было. Поднялся сильнейший ветер, деревья гнет, ветви ломает. Темно сделалось. Оглянулись дядя с племянником, а они уже за несколько верст, на плотине мельницы оказались. Там только в себя и пришли. Бросились к ним односельчане: «Где вы были? Как вдруг на плотине очутились?» С ними домой и вернулись.
     Захворал племянник вскоре после этого случая.
     Часто такое бывает после встречи с лесной нечистью. Отправился дядя посоветоваться к известному ворожцу. Ворожец поведал, что непременно надо пожертвовать Ягпери пару белых уток, тогда и племянник выздоровеет. Оказывается, являлся дух бора к Ядыгару не как к рыбаку, а как к охотнику, принесшему во время осенней охоты недостаточную жертву. Так про Ягпери и говорили удмурты: «Задобришь его, и он нагонит в леса всякой дичи, а не задобришь, ничего не получится». Принес Ядыгар в жертву пару белых уток, и племянник его вскоре выздоровел.

Рога и копыта

     Не только лесная нечисть опасна для охотника. Не дай Бог, набредешь на медведя-подранка, попробуй-ка с ним в одиночку справиться. А то вдруг встретится на пути рысь с котятами — трудновато будет ее убедить в добрых намерениях. Да и волчьи стаи по весне куда как опасны. И уж вроде бы такое добродушное животное, как лось, опасно бывает во время осенних свадеб, когда все живое воспринимает как соперника. Силы же у него в копытах и рогах немеряно. Именно поэтому в сентябре-октябре, живя в старом доме, единственном оставшемся от деревни, с превеликой осторожностью брожу я по лесу и вдоль Чепцы. Хватило мне одной из рассказанных здесь историй.
     Катил себе рыбачок на велосипеде по крутому левому бережку Чепцы-реки. Ба, вот так встреча — из-за деревьев здоровенный лосяра-бык вышел. Решил его деревенский рыбачок спугнуть с тропы — бряк-бряк звоночком. У лося аж глаза налились кровью, посматривает с ненавистью на велосипедный руль — не рога ли это соперника? А рыбак, смелый такой, недолго думая, отломил ивовый прут и подступает с ним как к обычной корове. В общем, повезло рыбаку — наверное, полчаса отсиживался он у воды под крутизной берега, пока лось с металлическим конкурентом разделывался. Эх, хороший был велосипед! Видно, не читал рыбак удмуртскую сказку «Лось и человек». Там лось все искал того, кто его сильнее. Все животные ему говорили, что человек, да ведь не с удочками, а с ружьем за спиной. Вот только не хотелось бы, чтобы охотника в лесу за пугало принимали. Охота — это ведь не жадность, а в первую очередь сноровка, ум, опыт, ну и, конечно, немалый труд. А еще дивные народные легенды, сказки, предания и беседы у костра среди людей, одержимых одной страстью. Страсть же эта зародилась еще на заре человечества.

Сайты друзей:

Сайт Льва Роднова

Усадьба художников Сведомских (Славянский Двор)
на главную
гостевая книга
zhilin-izhevsk@narod.ru
Hosted by uCoz