Под кровавой Уфой…

К ногам Отчизны возрожденной
Уфа склонилась… Город пал!
И враг, позором заклейменный,
От грозной армии бежал.
Великий подвиг совершая
Во имя родины своей,
Сын Иртыша и Таганая
И вольный сокол Жигулей,
В порыве мощного движенья
Сметает полчища врагов,
И рвутся узы заточенья,
Спадают тяжести оков.
Россия, милая, родная,
Снимай свой траурный наряд.
Смотри, на небесах сверкая,
Лучи победные горят.
Еще порыв, еще мгновенье
И солнце ярче заблестит.
И светлый праздник возрожденья
Россию счастьем озарит.
                Поручик Николай Арнольд, «Уфа»

Воспеть ижевцев

Наверное, офицер штаба армии поручик Николай Арнольд не был великим поэтом. И все-таки свой след в истории он оставил -- нет, не стихами в армейской газете, к примеру, по поводу взятия Уфы. Дрогнуло сердце армейского пиита от боевых подвигов ижевцев на берегах реки Белой, в сражениях у Бугульмы и Бугуруслана, у деревень и сел, названия которых нынче знакомы лишь местным жителям, а в 1919-м не сходили со страниц как белых, так и красных газет -- обе стороны отчетливо сознавали стратегическую важность Уфы.

От ижевцев во многом зависело не только взятие города, но и его дальнейшая защита. И хоть командование не позволило им первыми вступить в освобожденную Уфу, предоставив эту честь уральцам, боевые действия недавно сформированной Ижевской бригады вошли в историю Белого движения. Там, под Уфой, и зародилась легенда о непобедимых ижевцах, не знавших ни страха, ни усталости, ни жалости к большевикам.

«Ижевцы рвались в бой. В первые же дни они разгромили красных, бывших перед ними, и начали неотступное преследование. Враг не выдерживал ни одного удара. Если он был силен с фронта, обход с фланга или в тыл, обычно по глубокому снегу, решал участь боя. Во время атаки одной деревни батальон бросился в незамерзшую горную речку и, по горло в ледяной воде, атаковал противника. Только выбив врага из деревни, они пошли в избы сушить свою одежду, обратившуюся в ледяную кору. Пленные красноармейцы говорили, что не могут понять, как белые способны так быстро атаковать по глубокому снегу. У них прошел слух, что противник движется на паровых лыжах», -- вспоминал начальник штаба, а впоследствии историк ижевцев полковник А. Г. Ефимов.

полковник А. Г. Ефимов написал историю ижевцев и воткинцев

Прав, выходит, был командир 3-го уральского корпуса горных стрелков генерал-лейтенант В. В. Голицын в своем приказе-обращении к ижевцам (его текст приведен в номере за 7 мая): «Вы становитесь красивой боевой легендой; о Вас чудеса рассказывают, в Вашу честь уже песни слагают».

Автором текста боевой песни ижевцев и стал поручик Николай Арнольд:

Рожденная в боях

В страшных тех боях и состоялось по сути рождение Ижевской стрелковой бригады (впоследствии дивизии), сформировался ее особый воинский дух. Все у ижевцев было непривычно для кадрового офицерства и генералитета: и внешний вид, и мало похожие на уставные взаимоотношения между командирами и солдатами. Поначалу вообще мало кто верил, что рабочие и крестьяне будут воевать против рабоче-крестьянской же Красной Армии. Одно дело -- взбунтоваться, другое -- боевая воинская служба с соответствующей дисциплиной и строгим исполнением приказов.

Ратная работа оказалась по плечу оружейникам, не один из них впоследствии был удостоен наград за отличия в боях. Иных наградил лично сам Верховный правитель и Верховный главнокомандующий адмирал

Газета «Сибирский стрелок» за 16 марта 1919 года сообщала об успехах Западной армии на Мензелинском направлении: «В районе северо-западнее Уфы части Ижевской бригады, состоящей из ижевских рабочих, присоединившихся к нам после взятия Ижевского завода и свято исполняющих свой долг, беззаветно сражаясь за освобождение родной земли под командой доблестного полковника Молчанова, после упорного боя в районе дер. Подымалова окружили 229-й советский полк в составе 1000 человек с полным вооружением при 10 пулеметах, вместе с полковыми комиссарами, захватили его в плен. Ими также захвачен обоз в 50 повозок с четырехдневным запасом хлеба, муки и других продуктов.

Наступление красных со стороны Красного Яра, пытавшихся обойти нас, несмотря на сильную усталость, было отбито ижевцами. Другая часть Ижевской бригады, атакованная красными, отбила их с громадными потерями, захватив 50 пленных и несколько комиссаров.

Утром 13 марта наши войска, наступающие вдоль ж. д., после ряда боев вступили в г. Уфу, где захвачено много военной добычи и пленных; подсчеты производятся, о чем будет сообщено дополнительно».

О тяжелом бое у деревни Подымалово пишет в своих воспоминаниях и полковник Ефимов, правда, называя цифру 1280 пленных, среди которых оказались командиры всех трех батальонов красного полка. Бой тот состоялся 13 марта. Всего же за период с 6 по 15 марта «Ижевской бригадой полковника Молчанова, составленной, как известно, из рабочих, захвачено: 2500 пленных, 3000 винтовок, 31 пулемет, 6000 снарядов, 6 обозов, 5 кухонь» (газета « Сибирский стрелок», 26 марта 1919 г.).

Столь основательное перечисление военных трофеев совсем не случайно. Бойцы Белой армии нуждались буквально во всем: не хватало обмундирования, теплой одежды, оружия и патронов -- большинство военных складов и арсеналов оказались в руках большевиков. Даже знаменитые красноармейские «буденновки» и «шинели с разговорами» были придуманы Виктором Васнецовым в русском стиле еще для солдат царской армии.

Защищая Уфу

Жаль, конечно, что Уфа не входила в полосу наступления Ижевской бригады, хотя она и оказалась к городу ближе всех других частей. Да и воевали ижевцы не ради славы. Тем не менее командующий Западной армией генерал-лейтенант Ханжин в своем приказе отметил: «Доблесть, стремительность, самоотверженная боевая работа войск вверенной мне армии в первые же дни наступления дали блестящие результаты: 5-я армия красных расстроена и далеко отброшена; в наших руках большие трофеи; значительная часть Уфимской губернии освобождена от советского насилия.

Слава первого успеха принадлежит 4-й Уфимской стрелковой дивизии, стремительно, дерзко вышедшей в тыл красным, и группе генерал-лейтенанта Голицына, сломившей упорное сопротивление красных, именно: Отдельной ижевской бригаде, понесшей наибольшие потери, 7-й Уральской дивизии горных стрелков, 12 и 18 полкам Оренбургского казачьего войска…»

Вскоре изрядно поредевшую Ижевскую бригаду вывели в резерв, вот только отдохнуть у героев уфимских боев не получилось. Красные войска, собрав все свои силы, попытались вернуть Уфу, защитить город без ижевцев не получалось. «Генерал Ханжин двинул на защиту города Ижевскую бригаду и вызвал в штаб полковника Молчанова: «Спасите Уфу! Надежда только на вас!» Полковник Молчанов обещал отстоять Уфу, но потребовал патроны, запас которых до сих пор не был пополнен», -- писал А. Г. Ефимов.

И опять понеслась круговерть боев уже по весенней распутице: Ново-Киевка, Романовка, Бекетово, Ибрагимово, Старый Адзит -- в окрестностях этих сел и деревень затерялась не одна ижевская могила. Известное дело, даже могилы красных бойцов советская власть не особенно-то берегла, а тут -- белые!..

Читаешь мемуары уцелевших участников тех боев или просматриваешь чудом кое-где сохранившиеся газеты 1919 года -- кровь стынет от жестокости гражданской войны. Вот батальон прапорщика Ложкина идет в атаку на деревню Романовку, где засели силы красных, много большие по количеству. Винтовки закинуты за плечи, в руках ножи, противника охватывает оторопь. Деревня отбита, но и в батальоне потери в сотню бойцов.

Откуда у ижевцев, совсем не кадровых военных, это бросающееся в глаза равнодушие к опасности, смерти, готовность идти на невероятные жертвы?! Этой жертвенностью проникнут весь их дальнейший путь в составе Белой армии до самого Тихого океана. Мы, сегодняшние, до мозга костей рациональные люди, уже и не понимаем причин и мотивов поступков этих людей. Признаться честно, и тогда многие не понимали, предпочитая отсидеться по домам от очередной смуты. Не отсиделись, расстрелянные и замученные революционными матросами, жестокими азинцами, арестованные чекистами Ижевска, Сарапула, Перми, Уфы, Казани и сотен других губернских и уездных городов.

Долгий путь в легенду

Конечно, не одни ижевцы или воткинцы отчаянно и храбро воевали против большевиков. Читаешь только перечисление войсковых частей Белой армии на одном лишь Восточном фронте и в глазах рябит от строчек. Они не могли победить в принципе, причин для этого было предостаточно, но радостно думать, что в поставленной на карачки России нашлось немало честных людей, предпочитавших смерть или изгнание, чем жизнь не по совести.

Вот скупые строчки рубрики «Вести с фронта» газеты города Новониколаевска (еще не ставшего Новосибирском) «Военные ведомости» от 3 апреля 1919 года: «В одном из последних боев особенно отличилась женщина доброволец Лидия Попова; идя в атаку впереди полка, она была ранена в обе ноги».

Недавней ижевской гимназистке Лидочке Поповой, дочке священника Троицкой церкви отца Павла, во время страшных боев за Уфу только-только исполнилось 17 лет (родилась 17 февраля 1902 года), а у нее за спиной уже были бои в восставшем против большевиков родном Ижевске. О любимице всей Ижевской бригады в своих воспоминаниях рассказал и полковник Ефимов: «Она работала сестрой милосердия, отличалась храбростью, смело ходила в опасные разведки, всегда перевязывала раненных в передовых цепях… Во время одного боя под Уфой батальон ижевцев попал под сильный, но плохо руководимый огонь противника. Получен приказ ждать результатов обходной части. В цепи появилась Лидия Попова. «Есть раненые?» -- «Нет!» Подбежала к другой группе: «Есть раненые?» -- «Нет!» У третьей группы тот же вопрос и тот же ответ… «Так чего же вы лежите?.. За мной!» И она бросилась к деревне, занятой красными. Батальон за ней -- деревня была взята. Попова ранена в ногу. План командира нарушен, но «победителя не судят». Лидия Попова получила Георгиевский крест 3-й степени и после выздоровления вернулась в полк.

…При наступлении 2-го полка в описываемых здесь боях Лидия Попова появлялась там, где гремели песни, звучала гармошка и свистели пули. Она выскочила перед цепью и начала танцевать. Пулеметный огонь перебил ей ноги и надолго выбил из строя».

Нам, выросшим и сформированным ну в очень осторожную, даже на слова, эпоху подобное демонстративное презрение к смерти, врагам и понять-то трудно! Видать, крепко в России повыбил двадцатый век людей, не боящихся собственных мыслей и подсказанных совестью поступков. В тех зимних и весенних боях на территории Уфимской губернии боевой дух ижевцев, проявившийся еще во время восстания, не угас, закалился -- и сломать его не удалось до самой смерти ни большевистским агитаторам, ни скорбному пути отступления, ни изгнанию. Именно отсюда и начался их путь в легенды, в песни и стихи.