За полшара земного…

Кто осудит? Вологдам и Бийскам
Верность сердца стоит ли хранить?..
Даже думать станешь по-английски,
По-чужому плакать и любить.
Мы -- не то! Куда б ни выгружала
Буря волчью костромскую рать --
Все же нас и Дурову, пожалуй,
В англичан не выдрессировать.
Пять рукопожатий за неделю,
Разлетится столько юных стай!..
…Мы умрем, а молодняк поделят
Франция, Америка, Китай.
                Арсений Несмелов «Пять рукопожатий»

На родине предков

Подрастающие поколения русских людей, покинувших отнюдь не добровольно родину в гражданскую войну, и вправду разлетелись по всему миру. Показателен в этом плане Харбин. Именно здесь осело немало выходцев из Прикамья: пермяков, ижевцев, воткинцев, сарапульцев, не смирившихся с властью большевиков. Не зря же в романе Владимира Зазубрина «Два мира» красный боец убежден, что Пермская и Вятская -- «самые колчаковские губернии». Харбин для изгнанников с родины долгое время оставался последним осколком прежней России.

Свято-Алексеевский храм г. Харбина (фото «Русская Атлантида»)

Отток русских эмигрантов из этого русского города, возведенного на китайской земле лишь во время строительства КВЖД, начался во время оккупации Маньчжурии японцами в середине 1930-х. Многие покинули Харбин перед приходом Красной армии в 1945 году. Дело завершили Мао и коммунисты, пришедшие к власти. Теперь Харбин абсолютно китайский город с русской историей, а бывшие его обитатели прижились и освоились в Бразилии, Аргентине, на Филиппинах, в Калифорнии и Австралии… Для многих из них Харбин -- родина, как для их родителей родиной была Россия.

Александр Константинович Клестов -- рисковый человек, ибо не каждый рискнет совместить в своем сердце Россию дедовскую и русский мир Харбина, где он родился в 1945 году. И что бы не жить Клестову в своем миллионном Брисбене, что находится в австралийском штате Квинсленд! Тихий океан под боком, до Сиднея всего тысяча километров -- вовсе не расстояние при тамошнем развитии транспорта! Нет же, потянуло врача-ревматолога на родину предков -- в Каракулино и Сарапул.

Александр Романович Клестов

В первый раз Александр Константинович прошел по сарапульским улочкам, полюбовался Камой и каракулинскими просторами год назад. Да много ли за день увидишь! И все-таки смог разглядеть русский австралиец что-то важное. Особенно поразило его на родине предков количество людей, пишущих стихи, не зря же, приехав домой, он открыл сайт и устроил конкурс литературных произведений о Сарапуле и Каракулино. А во второй приезд он уже вручил победителям призы.

К новой поездке Александр Константинович подготовился основательно, в течение года созванивался и списывался со знатоками прикамской истории. Москва-то ему не понаслышке знакома -- вторая жена родом из российской столицы, в Австралию приехала 16 лет назад. Да что Москва -- там все, как и всюду в мире: людская да автомобильная толчея! А вот глубинка, та самая потаенная Россия, которая продолжает жить в тебе на генном уровне, -- узнать и понять ее очень хотелось.

Ему бы на Багамах или на Канарах отдыхать, коль привычное австралийское побережье не устраивает, а потомок каракулинского и сарапульского купца Александр Клестов подгадал время своего приезда к началу экспедиции по прикамским археологическим памятникам. Организовал ее при поддержке управления по культуре администрации города Сарапула Музей истории и культуры Среднего Прикамья под юбилей старшего научного сотрудника музея Николая Решетникова -- одного из ведущих специалистов по археологии. Цель экспедиции -- мониторинг известных прикамских археологических памятников.

Слово «мониторинг» (наблюдение, оценка, прогноз) -- конечно, красивое, но ребятам и под жарким июльским солнцем попотеть пришлось, и грязь помесить, да вдобавок страшной ночной грозой их лагерь чуть не смыло в Каму. Для цивилизованного австралийца условия кошмарные, но, видимо, гены дедовские и отцовские помогли Клестову -- был Александр Константинович в самые трудные моменты экспедиции в первых ее рядах: палатку ли ставить, землю копать, лагерь от потопа стихии спасать… Может, чего-то и не умел он делать так сноровисто, как привычные к полевой жизни археологи, но усердие и желание научиться вполне опыт заменяли -- так что вскоре для всей экспедиции стал Клестов своим человеком. Ну не авантюрист ли, право слово!

Да и сам австралиец с сарапульско-каракулинскими корнями был доволен своими соратниками по экспедиции: где, как не в походной жизни, лучше познается человек! Особенно восторженно и чуть по-западному (если это слово применимо к Австралии) отзывается Клестов о Николае Решетникове:
-- Николай Леонидович, он -- класс! У него большая перспектива, особенно в археологическом смысле. И город он очень хорошо знает. Такого человека надо беречь, за ним надо ухаживать!

От Прикамья до Маньчжурии

Жители Прикамья всегда отличались предприимчивостью -- сама просторная Кама на здешний образ жизни наложила свой отпечаток. Дед австралийского гостя (впрочем, какого гостя -- человек домой приехал!) и его тезка Александр Романович Клестов родился в селе Каракулино в 1875 году. Время то было уже вольное -- четырнадцать лет как крепостное право отменили, однако из земледельческого сословия шагнуть в купечество мог не каждый -- хотения одного было мало, необходим и стартовый капитал. Старший из восьми детей Романа Артемьевича и Александры Васильевны Клестовых к роду-племени принадлежал крестьянскому, но его тетя Анна Александровна владела бакалейной лавкой в Каракулино. Ей подросток и помогал, осваивая торговое дело. Тетка была строгой и требовательной, однако и лавку в наследство оставила племяшу. Было тогда купцу всего 16 лет.

Через два года юный торговец женился на Ольге Петровне Молоховой -- крестьянке, но уроженке Сарапула. Двенадцать детей она родила, выжили при тогдашней детской смертности, конечно, не все. Только подрос старший Михаил, ему стал Александр Романович доверять лавку, а сам начал разъезжать по ярмаркам, не только торгуя гастрономическими товарами, но и устанавливая деловые контакты.

Новый век для Александра Романовича Клестова начинался на новом месте -- он открывает торговые дела в Сапапуле, куда и переезжает вместе с семьей. На старом, веками насиженном месте в Каракулино остается старший сын Михаил, к тому времени уже заведший собственную семью. Сам же Александр Романович перед революцией выгодно торгует пивом и владеет в уездном городе Сарапуле уже двумя домами. В заботе о прибылях купец не забывает, однако, и о делах общественных -- Александра Романовича выбирают членом городского управления.

Трагедия революции и гражданская война лишают Клестова сразу двух сыновей: старший Михаил погиб на камской барже, где большевики держали заложников из числа наиболее уважаемых и значимых в обществе людей, а маленький Василий погиб чуть позже уже по дороге в Маньчжурию. Да и сам Александр Романович в 1919 году чудом избегает расстрела, ему удается бежать в Харбин. Туда же вскоре перебирается его семья.

Будучи деловым, торговым человеком, А. Р. Клестов не участвовал в боях гражданской войны, но не трудно представить, на чьей стороне были его политические симпатии. По крайней мере об адмирале А. В. Колчаке отзывался он с уважением, запомнившимся и внуку купца.

Что делать русскому купцу в русском городе Харбине? Конечно, торговать! Александр Романович и тут себе и своему делу не изменил, открыв гастрономические магазины. Харбин буквально расцвел в конце 1920 -- начале 30-х годов, жизнь бурлила: открывались вузы и школы, строились храмы, выходили книги -- уцелевшая Россия продолжала жить. Харбинский коммерсант А. Р. Клестов и здесь не забывает об общественном долге, вкладывая деньги и силы в строительство каменной Свято-Алексеевской церкви в районе Модягоу, где и жила семья Клестовых. Храм этот, один из трех уцелевших в Харбине, до сих пор украшает город, хотя и расположен в нем ныне католический собор. А когда-то в Харбине насчитывалось 23 церкви.

Меж тем политические перемены уже исподволь подтачивали привычную устоявшуюся жизнь. Когда Харбин переходит в руки японцев, при помощи отца Владимир и Константин Клестовы начинают торговать в Японии и Корее. А через десять лет, осенью 1945 года, в Харбин входит Красная армия, разгромившая Японию. Сложные чувства овладевали умами и душами русских людей, когда встречали они победителей: еще недавно большинство из них сочувствовало Советскому Союзу в борьбе с Гитлером, а теперь к чувству гордости за победу родины в страшной войне примешивалась тревога за собственную судьбу.

Вскоре харбинское общество устраивает для победителей Приветственный бал, куда были приглашены местные общественные деятели, предприниматели и наиболее уважаемые люди города. Во время бала здание окружили войска, лучшие люди Харбина были арестованы, а наутро вывезены в теплушках на родину, где большинство впоследствии расстреляли. Так Александр Романович Клестов потерял еще одного сына -- Володю.

Хлебнув полной чашей испытаний и потерь, в последние годы своей жизни Александр Романович почти полностью потерял зрение и большую часть времени проводил дома, рассказывая внукам о былых днях. Умер он в 1955 году и был похоронен на Успенском кладбище Харбина -- рядом со своей женой Ольгой Петровной, умершей за семь лет до этого. А еще через два года семья его сына Константина отправилась в далекую Австралию. Дочь Тоня перебралась в Калифорнию, в Сан-Франциско. Так что теперь потомков сарапульско-харбинского купца разделяет Тихий океан, но связь между родственниками не прервалась.

Зачем возвращаемся…

Александр Константинович и не представлял, когда в первый раз ехал в Сарапул и Каракулино, что найдет на родине предков. В Прикамье жили его деды-прадеды. Если б не революция и гражданская война, и ему бы здесь, а не в Харбине родиться. Но, пожалуй, именно харбинский, детский период его биографии -- с храмами, постами, церковными праздниками, самим русским духом жизни -- и заложил в нем любовь к России, в том числе к никогда еще ни виданному им Сарапулу: -- Я же бегал по этим улицам. --? -- Ничего не понимаете! Любой человек -- это корзиночка генов. Вот если вас ущипнуть -- это все из чего состоит? Половина моих генов от папы, так что я вполне могу сказать, что я бегал по сарапульским улочкам, по крайней мере часть меня. Сарапул обрадовал тем, что я могу почувствовать, ощутить дух дедушкиного города, походить по тем улицам, тем булыжникам, по которым дедушка ходил.

Что чувствует человек, когда стоит перед домом, связанным с его предками и в котором сам он никогда не жил?! В Сарапуле у Клестовых было два дома: кирпичный, увы, не сохранился, зато другой, на бывшей Большой Покровской, а ныне улице Труда, еще стоит. Что помнят эти стены, кто глядел в эти окна, стекла которых сохранились с еще прежних времен?! Другие люди живут теперь в старом доме, да и город изменился с тех пор, как жил нем дед. Но ничто бесследно не проходит. История и культура, по мнению Клестова, бесполезны, если они ничему нас не учат, не помогают жить и двигаться вперед. В этом плане показательна судьба Сарапула -- когда все его жители поймут, что стены старых особняков являются чем-то большим, нежели грудой кирпичей, город обретет второе дыхание и будет так же манить к себе туристов, как и соседняя Елабуга. Пока же изучение сарапульской истории -- удел энтузиастов, хотя в последнее время интерес к прошлому, несомненно, вырос, в том числе среди учителей и учащихся школ.

В детстве и закладывается любовь к родному городу, даже если это «любовь к родному пепелищу…» Детство Александра Константиновича прошло в Харбине -- с ударением на последнем слоге, по этой примете он и сегодня узнает коренных харбинцев. Клестов до сих пор помнит родной район Модягоу, харбинские улицы, церкви, реку Сунгари… И карта-схема Харбина висит у него на стене в австралийском доме, а на чудом сохранившейся в переездах и скитаниях фотокарточке возле родного дома стоят и папа, и дядя Яша, и их дети. Жизнь раскидала семью по белу свету, и все-таки возвращаться к прошлому иногда необходимо: зачем, для чего -- каждый решает сам.

Благодарю за помощь Музей истории и культуры Среднего Прикамья города Сарапула и лично Ольгу Геннадьевну Лукас